В Индии вышло шестнадцатитомное издание "Кое-что о слонах". В Германии брошюра на 16 страниц "Все о слонах". Одоната написала коротенькую заметку "Кое-что о красоте и жизни". Страшно захотелось красоты посреди всего этого апокалипсиса. Нет, я не о карантине, короне и прочей херне. Мой личный способ спасения от конца света – устроить свой позабористее. Поэтому круглые сутки я пашу, учусь и строю.
И после очередных 14 часов за ноутбуком страшно захотелось красоты. А где ее взять?
Раньше можно было съездить в красивое место, посмотреть на красивых людей, выпить красивый коктейль со слоями и зонтиками. Сейчас эти плебейские радости запрещены. И я решила выжимать ресурс красоты из самой же себя. Покрасила волосы, села выбирать платья в интернете.
Волосы подкрасились кусками, зато ванная вот – полностью. И руки. И шея. И все, окружавшее меня в радиусе пяти метров. Посмотрелась в зеркало – задохнулась от смеха. Пошла делать селфятки – красные полосы на скулах, фиолетовая изящная клякса ключице, нежно-розовые ладони и уши, как у мармеладного эльфа.
Индийцы в инстаграме восхищенно пишут о том, что я выгляжу такой красивой, как будто снова Холи на дворе.
С тех пор совершенство мира вываливается на меня откуда попало.
Резала фрукты. Показалось, что нож отдает чем-то, что резалось до. Сполоснула от оранжевых капель сока, принюхалась. «Хм.. Пахнет как обычно. Запах стали». И зависла над словосочетанием «Запах стали». В голове пронеслись мотивы героического романа про жестокость, любовь, холод и честь. Так и стояла в окружении приторно-сладких ароматов манго и ананаса с огромным ножом в руке, всматривалась в лезвие и пела сама себе что-то Хелависиным голосом в голове.
А луна эта? Идешь на кухню за очередным кофе, погруженная в свои мысли, как Ахилл в воды Стикса, только пятка торчит, а тут с неба спускают золоченный крюк, цепляют им тебя за горло, так что дыхание перехватывает, и подвешивают так минут на пять. Куда шла, зачем, кому все это, в конце концов, нужно?
Тут вообще местность такая, что любование миром тебе подсовывают под нос, как бы ты не пытался отвертеться. Хочешь снять денег – будь добр прошкандыбать на разваливающемся мопеде через полштата. По пути – луга, цветы, горы, дорога, вьющаяся над макушками пальм, крутые подъемы, еще более крутые спуски, вечно отказывающие тормоза и болото в лотосах. Если повезет – не только насладишься эстетически, но еще и живым докатишь до банкомата. А если там еще и деньги будут…
Была вчера на почте. У них там работает ленивец Блиц из Зверополиса. Расклонированный на трех женщин в сари. Они сначала меня не пустили на порог, потому что обслуживают только по одному из-за карантина, а в «офисе» уже находилась какая-то индийская бабушка. Ну как в офисе. Развал с китайскими джинсами на Апрашке переставляете? Вот примерно так же. Три стены, один стул четыре женщины в сари решают какую-то насущную проблему.
Последние двадцать минут решают. На жаре под сорок градусов. Неторопливо о чем-то беседуют, иногда кто-то куда-то отходит. Бабушка иногда садится на единственный стул и сверяется со своими записями. (Представляете бытовую записку на хинди? Там если прочитать с Делийским акцентом, то «купи яиц, молока и три чаббати», а если с Варанассийским, то можно призвать Шиву-Разрушителя и закончить всю эту Кали-Югу преждевременно).
Когда я взвыла и начала махать своими открытками все с менее доброжелательным лицом, кто-то из них все-таки сжалился и спросил, мол, мэм, вам, наверное, марки? Да, черт вас всех подери, мэм нужны три гребанные марки, чтобы отправить три гребанные открытки и приложить к ним письма.
Меня пустили-таки на порог и еще минут десять выясняли, какие именно марки мне нужны и сколько они стоят. Умножали 15 на 3 на калькуляторе. Просчитались. Считали заново. 2 женщины умножают 15 на 3, одна отрывает марки. Справились всего минут за пятнадцать.
Когда я выхватила эти несчастные марки и, обливаясь потом, попыталась сбежать, дабы искушение сжечь это все к чертовой матери не пересилило, мне сообщили, что для писем нужны конверты (экая неожиданность), которых у них в продаже нет (вот глупость какая – конверты на почте пытаться купить!). Но есть в магазине за пару километров отсюда. Но он тоже закрыт. Карантин, мэм.
Когда я перестала орать и колотиться, и меня отпоили дома молочком, у меня в голове остался только один вопрос: «КАК??». Как так можно жить? Вот они же все такие – тайцы, малазийцы, камбоджийцы, индийцы… У них вообще все занимает пару вечностей. Сходить за овощами в лавку в соседнем доме – дело на пару часов (по пути надо поговорить с соседом, покурить с другом, подождать, пока продавец овощей поговорит с другом и покурит с соседом, поругаться на помидоры, похвалить бананы, купить помидоров и не купить бананов, поторговаться, узнать, как дела у соседа друга и друга соседа…). Продать почтовую марку – 40 минут. Заправить мотоцикл – от получаса до половины дня.
И вот если все, самые мельчайшие и почти незаметные для нас дела здесь в этой части мира занимают такую прорву времени – то когда, когда они все, блин, успевают хоть что-то кроме? Живут-то они когда?
Я запивала молоком адски острую самосу, пыталась выровнять дыхание, и до меня начало медленно доходить.
Что живут они, пока ходят за овощами, продают тебе почтовые марки и заправляют мотоцикл. Что жизнь не бьется и не делится на «дела» и «настоящее». Что всё есть едино, цельно и неделимо. И как нельзя быть порядочным человеком только по четвергам, так и нельзя радоваться жизни только по воскресеньям. Что красота, наполненность, счастье – это не приз, не декорация и не развлечение выходного дня. Это ткань всего существования, сущность его, не важно, что ты делаешь: режешь ли ты лук на кухне или чинишь машину в гараже, учишь неправильные глаголы или играешь в камушки на телефоне.
Юный Сяо ничего не понял, но на всякий случай обрел просветление.
P.S. Платья доставлять, кстати, отказались. Карантин, мэм. Да и вообще, кажется, хватит с вас прекрасного уже.
